«Черный лебедь» - психологический триллер Даррена Аронофски о талантливой балерине, у которой развивается психоз во время постановки «Лебединого озера». Красивый и трагический фильм. Актерский состав не оставит равнодушным: Натали Портман (которая получила Оскара за эту роль), Венсан Кассель, Мила Кунис.
Нина – молодая балерина. Она посвящает всю себя тренировкам, благодаря чему постановщик выбирает ее на главную роль в спектакле «Лебединое озеро». Казалось бы, о чем еще может мечтать человек, который вложил все свои силы и энергию в балет? Кроме того, у героини прекрасная техника. Она идеально подходит для роли невинного и хрупкого Белого лебедя. Но... в ней не хватает чувственности и соблазнительности для того, чтобы изобразить Черного лебедя. Героиня должна войти в образ и показать свои глубокие чувства агрессии и страсти. Есть ли они в ней?
Нина – молодая балерина. Она посвящает всю себя тренировкам, благодаря чему постановщик выбирает ее на главную роль в спектакле «Лебединое озеро». Казалось бы, о чем еще может мечтать человек, который вложил все свои силы и энергию в балет? Кроме того, у героини прекрасная техника. Она идеально подходит для роли невинного и хрупкого Белого лебедя. Но... в ней не хватает чувственности и соблазнительности для того, чтобы изобразить Черного лебедя. Героиня должна войти в образ и показать свои глубокие чувства агрессии и страсти. Есть ли они в ней?
Талантливая балерина или нарциссический костыль матери?
Нина живет в симбиотической связи с матерью. У матери отношения с дочерью не субъект-субъектные, а субъект-объектные. Дочь – это объект для удовлетворения собственных потребностей. Мать использует дочь как нарциссическое расширение. Вменяет ей чувство вины за собственную неустроенную жизнь и полностью отрицает факт взросления дочери, ведь «вместо карьеры я выбрала тебя». К слову о взрослении: комната главной героини в розовых тонах, с кучей мягких игрушек.
Учитывая, что Нина взрослая, это странно и даже жутковато.
Учитывая, что Нина взрослая, это странно и даже жутковато.
Отец ни разу не упоминается за фильм. Его словно никогда и не было. Он полностью исключен из симбиотической системы мать-дочь. И другим мужчинам здесь тоже нет места.
Мать замечает симптомы психического заболевания у дочери. Но, как бы это ужасно не прозвучало, ей выгодна болезнь Нины. У нее нет даже мыслей и попыток обратится за помощью к врачу. Для нее это - прекрасный повод удержать дочь рядом, опекать ее, сделать ее еще более зависимой от себя. Продолжать ей стричь ногти, надевать на ночь «царапки», включать музыкальную шкатулку, которая совсем не нравится главной героине. Но матери возразить невозможно. Даже немыслимо.
Еще интересный момент, на который хочется обратить внимание – двойные послания. С одной стороны, цель нарциссических матерей, - чтобы их ребенок реализовал то, что не реализовали она сами (как известно, мать всегда была в кордебалете). С другой стороны – зависть к дочери и страх того, что та станет более успешной. Помните сцену, когда Нина делится своими переживаниями о том, дадут ли ей главную роль в постановке? Мать моментально все обесценила. Она могла бы сказать, что, если роль не достанется Нине – это не трагедия, но, тем не менее, что у дочери есть шанс получить эту роль. А она говорит: «Ну, может, ты будешь большим лебедем…» Ей одновременно и хочется – и не хочется, чтобы дочь оказалась настолько удачливей и талантливей ее самой. Такие расщепленные послания могут стать одной из причин развития в последующем шизофрении.
У Нины нет и, похоже, никогда не было сексуальной жизни, хотя она и пытается утверждать обратное. Скорее всего, она стесняется отсутствия опыта. Сказывается абсолютный запрет на чувства и желания и тотальные нарушения личностных границ матерью. Мать везде и всюду! У Нины даже нет возможности уединиться в своей комнате и помастурбировать. Когда она пытается это сделать, в кресле ее комнаты оказывается мать. Главная героиня не асексуальна, ей интересен секс, но она его боится. Он – то, о чем нельзя даже думать. Сексуальность – это «темная сторона» личности, которой не должно быть у «милой девочки».
Мать замечает симптомы психического заболевания у дочери. Но, как бы это ужасно не прозвучало, ей выгодна болезнь Нины. У нее нет даже мыслей и попыток обратится за помощью к врачу. Для нее это - прекрасный повод удержать дочь рядом, опекать ее, сделать ее еще более зависимой от себя. Продолжать ей стричь ногти, надевать на ночь «царапки», включать музыкальную шкатулку, которая совсем не нравится главной героине. Но матери возразить невозможно. Даже немыслимо.
Еще интересный момент, на который хочется обратить внимание – двойные послания. С одной стороны, цель нарциссических матерей, - чтобы их ребенок реализовал то, что не реализовали она сами (как известно, мать всегда была в кордебалете). С другой стороны – зависть к дочери и страх того, что та станет более успешной. Помните сцену, когда Нина делится своими переживаниями о том, дадут ли ей главную роль в постановке? Мать моментально все обесценила. Она могла бы сказать, что, если роль не достанется Нине – это не трагедия, но, тем не менее, что у дочери есть шанс получить эту роль. А она говорит: «Ну, может, ты будешь большим лебедем…» Ей одновременно и хочется – и не хочется, чтобы дочь оказалась настолько удачливей и талантливей ее самой. Такие расщепленные послания могут стать одной из причин развития в последующем шизофрении.
У Нины нет и, похоже, никогда не было сексуальной жизни, хотя она и пытается утверждать обратное. Скорее всего, она стесняется отсутствия опыта. Сказывается абсолютный запрет на чувства и желания и тотальные нарушения личностных границ матерью. Мать везде и всюду! У Нины даже нет возможности уединиться в своей комнате и помастурбировать. Когда она пытается это сделать, в кресле ее комнаты оказывается мать. Главная героиня не асексуальна, ей интересен секс, но она его боится. Он – то, о чем нельзя даже думать. Сексуальность – это «темная сторона» личности, которой не должно быть у «милой девочки».
Диагноз Нины
Нина держится на дистанции от других людей, у нее нет подруг, у нее нет личной жизни – только балет и вездесущая мать. Это можно расценивать в качестве избегающего и/или зависимого расстройства личности – так и в качестве предвестника грядущего психоза.
Изначально у главной героини также есть симптомы обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР). Это психическое расстройство, для которого характерны навязчивые мысли, образы или идеи (обсессии) и повторяющиеся действия (компульсии). Мы неоднократно наблюдаем, что она себя расчесывает (компульсии). Можно предположить, что это - проявление невротической (или неврозоподобной)симптоматики. ОКР развиваются у людей с внутренним конфликтом «хочу, но не нельзя». Действительно, Нине хотелось бы повзрослеть, но ей запрещено. Но вмешивается искуситель Тома с его требованиями пробудить в себе «темную сторону». И это приводит к расщеплению героини на две части. Первая – та, которую хочет видеть мать: чистая и непорочная. А другая – та, которая упорно отрицается матерью и до поры до времени – и самой Ниной: взрослая, сексуально-зрелая женщина. И эта вторая часть себя представляется самой Нине как плохая, опасная. Возникает жесткое противоречие, которое тотально разрушает ее невротические зашиты, и развивается острый психотический эпизод.
На протяжении фильма Нина встречает своего двойника. Это – первые звоночки психоза. Можно это назвать начинающимся бредом двойника. Если в общем понимании это значит, что в чужих, незнакомых людях видятся знакомые, то в случае с Ниной – она видит темную часть себя. Ей нельзя такой быть! Это приводит ее в ужас. Нельзя исключить, что она видит себя не просто в другом человеке (искажение восприятия – иллюзия), а происходит восприятие без объекта (галлюцинация).
Изначально у главной героини также есть симптомы обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР). Это психическое расстройство, для которого характерны навязчивые мысли, образы или идеи (обсессии) и повторяющиеся действия (компульсии). Мы неоднократно наблюдаем, что она себя расчесывает (компульсии). Можно предположить, что это - проявление невротической (или неврозоподобной)симптоматики. ОКР развиваются у людей с внутренним конфликтом «хочу, но не нельзя». Действительно, Нине хотелось бы повзрослеть, но ей запрещено. Но вмешивается искуситель Тома с его требованиями пробудить в себе «темную сторону». И это приводит к расщеплению героини на две части. Первая – та, которую хочет видеть мать: чистая и непорочная. А другая – та, которая упорно отрицается матерью и до поры до времени – и самой Ниной: взрослая, сексуально-зрелая женщина. И эта вторая часть себя представляется самой Нине как плохая, опасная. Возникает жесткое противоречие, которое тотально разрушает ее невротические зашиты, и развивается острый психотический эпизод.
На протяжении фильма Нина встречает своего двойника. Это – первые звоночки психоза. Можно это назвать начинающимся бредом двойника. Если в общем понимании это значит, что в чужих, незнакомых людях видятся знакомые, то в случае с Ниной – она видит темную часть себя. Ей нельзя такой быть! Это приводит ее в ужас. Нельзя исключить, что она видит себя не просто в другом человеке (искажение восприятия – иллюзия), а происходит восприятие без объекта (галлюцинация).
Роли Одетты/Одилии ( а также страх, что роль может быть отнята Лили – так похожей на отрицаемую Ниной свою темную сторону) становятся невыносимыми стрессорами для Нины. На фоне выраженного аффективного напряжения у нее прогрессируют галлюцинации: зрительные, слуховые, висцеральные. Героине кажется, что у нее срослись пальцы на ногах, потом - что отслаивается кожа на пальце, она видит странное отражение в зеркале. При шизофрении чаще возникают слуховые галлюцинации. Но в аффективно-бредовом состоянии зрительные галлюцинации вполне имеют право быть. Тем более, это – сценический ход: зрительные галлюцинации больше поразят зрителя.
Интимная сцена с Лили неоднозначна. Сложно сказать: что было на самом деле, а что является частью бреда. Из-за страха Нины. Дело в том, что когда человек в бреду, им полностью игнорируются факты, противоречащие охватившей его идее. То есть факты, которые эту идею поддерживают, обретают характер всеобъемлющих и абсолютных. А факты, которые этому противоречат, искажаются. С одной стороны, Лили могла реально принимать участие в этой сцене, а потом включить режим газлайтинга, чтобы дать Нине повод усомниться в своей адекватности и подорвать ее веру в происходящее. С другой стороны, когда живая Лили когда заходит в гримерную в конце фильма, все говорит о том, что она рада за Нину, у нее не было сильного желания отнять эту роль. Поэтому, скорее всего, секса с Лили у Нины в действительности все же не было. Сложно сказать, был ли это эротический сон или бредоподобная фантазия. То, что главная героиня видела и чувствовала все так реалистично, может говорить и о том о том, что это было онейроидное (сновидное) помрачение сознания. А оно случается на высоте аффекта. Характерно для больных биполярным расстройством. Может быть в структуре с приступообразной шизофрении. Но тогда должно быть последовательное развитие стадий. Сначала - чувственный бред, который основан не на логических интерпретациях действительности, а на интуитивном суждении, которые воспринимаются больным как данность. Затем – ориентированный онейроид, при котором человек как бы находится в двух мирах – реальном и вымышленном. И уже затем – истинный онейроид, который характеризуется особым видом нарушения сознания с наличием развернутых картин фантастических сновидных и псевдогаллюцинаторных переживаний, в которые человек погружается полностью, испытывая восторг- или ужас, и после онейроидного эпизода характерна амнезия того, что было в реальности, а события грез помнятся хорошо. Таких стадий как таковых не было – но, опять же, это можно объяснить необходимостью художественного вымысла.
Интимная сцена с Лили неоднозначна. Сложно сказать: что было на самом деле, а что является частью бреда. Из-за страха Нины. Дело в том, что когда человек в бреду, им полностью игнорируются факты, противоречащие охватившей его идее. То есть факты, которые эту идею поддерживают, обретают характер всеобъемлющих и абсолютных. А факты, которые этому противоречат, искажаются. С одной стороны, Лили могла реально принимать участие в этой сцене, а потом включить режим газлайтинга, чтобы дать Нине повод усомниться в своей адекватности и подорвать ее веру в происходящее. С другой стороны, когда живая Лили когда заходит в гримерную в конце фильма, все говорит о том, что она рада за Нину, у нее не было сильного желания отнять эту роль. Поэтому, скорее всего, секса с Лили у Нины в действительности все же не было. Сложно сказать, был ли это эротический сон или бредоподобная фантазия. То, что главная героиня видела и чувствовала все так реалистично, может говорить и о том о том, что это было онейроидное (сновидное) помрачение сознания. А оно случается на высоте аффекта. Характерно для больных биполярным расстройством. Может быть в структуре с приступообразной шизофрении. Но тогда должно быть последовательное развитие стадий. Сначала - чувственный бред, который основан не на логических интерпретациях действительности, а на интуитивном суждении, которые воспринимаются больным как данность. Затем – ориентированный онейроид, при котором человек как бы находится в двух мирах – реальном и вымышленном. И уже затем – истинный онейроид, который характеризуется особым видом нарушения сознания с наличием развернутых картин фантастических сновидных и псевдогаллюцинаторных переживаний, в которые человек погружается полностью, испытывая восторг- или ужас, и после онейроидного эпизода характерна амнезия того, что было в реальности, а события грез помнятся хорошо. Таких стадий как таковых не было – но, опять же, это можно объяснить необходимостью художественного вымысла.
«Я постигла совершенство»
Долгожданная премьера балета. Нина, с рухнувшими невротическими защитами, на приподнятом аффекте, появляется в театре решительная, с горящими глазами, непохожая на себя. Она делает ошибку в первом акте, в котором танцует партию Белого лебедя. И, казалось бы, снова проваливается в роль маленькой девочки, но… В антракте случается мнимое убийство Лили в гримерной, которое оказывается в итоге самоубийством. Ей же говорил Тома: «Тебе мешаешь ты сама, избавься от себя» (имея ввиду зажатую девочку, закрепощенную девочку). Пророчество выполнено! Эта роковая роль заставила выйти ее из образа милой девочки. Милую девочку нужно было убить. Но так как выпускать темную часть было категорически нельзя, нужно было в себе ее тоже убить. И она убила… Обе эти части. Себя. Но все же – ненадолго получила для обоих этих частей свободу.
Во втором акте партию Черного лебедя балерина исполняет блистательно и раскрепощенно. Она вживается в образ, ее взгляд меняется и ощущает себя той самой коварной, соблазнительной птицей. За спиной вырастают крылья, отражение которых она видит в тени на полу. Только в перерыве, после разговора с живой Лили, Нина видит осколок в своем животе. Она решительно и прекрасно отыгрывает последний акт в роли Одетты и в окровавленном платье падает. Тома подбегает к ней в восхищении - и в ужасе кричит: «Что случилось?!Что ты с собой сделала?!». И Нина отвечает: «Я испытала совершенство. Я постигла его».
Во втором акте партию Черного лебедя балерина исполняет блистательно и раскрепощенно. Она вживается в образ, ее взгляд меняется и ощущает себя той самой коварной, соблазнительной птицей. За спиной вырастают крылья, отражение которых она видит в тени на полу. Только в перерыве, после разговора с живой Лили, Нина видит осколок в своем животе. Она решительно и прекрасно отыгрывает последний акт в роли Одетты и в окровавленном платье падает. Тома подбегает к ней в восхищении - и в ужасе кричит: «Что случилось?!Что ты с собой сделала?!». И Нина отвечает: «Я испытала совершенство. Я постигла его».
Если задаваться вопросом – как ей удается закончить постановку до конца, то это вполне возможно. У нее травматический шок. В этом измененном состоянии человек может еще какое-то время прожить, у него мобилизуются все ресурсы.
Последняя фраза «Я постигла совершенство», означает, что она смогла себя отпустить, раскрепостится и разрешить воссоединиться в себе двум частям себя – светлой и темной. Ценой разрешения этого непримиримого противоречия стала ее жизнь…
Последняя фраза «Я постигла совершенство», означает, что она смогла себя отпустить, раскрепостится и разрешить воссоединиться в себе двум частям себя – светлой и темной. Ценой разрешения этого непримиримого противоречия стала ее жизнь…
Чем бы помогли психиатр и психотерапевт Нине?
Конечно, у Нины была наследственная предрасположенность. Ее мать холодная, пограничная, предпсихотическая. Скорее всего, ее болезнь не развивалась только за счет того, что она компенсировалась за счет Нины.
В конце фильма Нина впадает в острое психотическое состояние. Я бы поставила острое полиморфное психотическое расстройство. Это нарушение психики, которое сопровождается измененным аффектом, бредом, галлюцинациями, возможно – помраченным сознанием. Это расстройство в последующем может перерасти в шизофрению.
Если бы Нина осталась жива и прошла курс медикаментозного антипсихотического лечения в психиатрическом стационаре, она могла бы после купирования острого состояния оказаться на приеме у психотерапевта. С Ниной нам предстояла бы долгая и сложная работа (и ей бы потребовался долгий прием антиписхотиков). Нам было бы необходимо работать над сепарацией от матери, над повышением внутренней идентичности, работать работать с ее чувством вины, с ее запретами. Но ее можно было бы собрать по кусочкам. Было бы здорово, если бы на прием удалось привести и мать – теоретически, после трагедии с дочерью, это могло бы быть реализуемо. Готовность матери отпустить дочь могло бы существенно помочь Нине сепарироваться и обрести себя.
В конце фильма Нина впадает в острое психотическое состояние. Я бы поставила острое полиморфное психотическое расстройство. Это нарушение психики, которое сопровождается измененным аффектом, бредом, галлюцинациями, возможно – помраченным сознанием. Это расстройство в последующем может перерасти в шизофрению.
Если бы Нина осталась жива и прошла курс медикаментозного антипсихотического лечения в психиатрическом стационаре, она могла бы после купирования острого состояния оказаться на приеме у психотерапевта. С Ниной нам предстояла бы долгая и сложная работа (и ей бы потребовался долгий прием антиписхотиков). Нам было бы необходимо работать над сепарацией от матери, над повышением внутренней идентичности, работать работать с ее чувством вины, с ее запретами. Но ее можно было бы собрать по кусочкам. Было бы здорово, если бы на прием удалось привести и мать – теоретически, после трагедии с дочерью, это могло бы быть реализуемо. Готовность матери отпустить дочь могло бы существенно помочь Нине сепарироваться и обрести себя.
